Символ веры говорит нам, что Церковь едина. Как Тело Христово и единственный ковчег спасения, как столп и утверждение истины, Церковь никогда не разделялась и не исчезала, но всегда на протяжении всей истории христианства преподавала чистое учение Евангелия в изобилии благодатных даров Святого Духа. В «Основных принципах отношения Русской Православной Церкви к инославию», принятых на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года говорится: «Православная Церковь является хранительницей Предания и благодатных даров Древней Церкви, и поэтому главной своей задачей в отношениях с инославием считает постоянное и настойчивое свидетельство, ведущее к раскрытию и принятию истины, выраженной в этом Предании». Документ цитирует решение Третьего Предсоборного Всеправославного Совещания (1986): «Православная Церковь в глубоком убеждении и церковном самосознании, что она является носительницей и свидетельницей веры и Предания Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, твердо верит, что она занимает центральное место в деле продвижения к единству христиан в современном мире... Миссией и долгом Православной Церкви является преподание во всей полноте истины, содержащейся в Священном Писании и Священном Предании, которая и сообщает Церкви ее универсальный характер... Эта ответственность Православной Церкви, равно как и ее экуменическая миссия относительно единства Церкви, были выражены Вселенскими Соборами. Они особенно подчеркивали неразрывную связь правой веры с общением в Таинствах. Православная Церковь всегда стремилась привлечь различные христианские Церкви и конфессии к совместному поиску утраченного единства христиан, дабы все пришли к соединению веры...». Документ Архиерейского собора подчеркивает, что «задача православного свидетельства возложена на каждого члена Церкви. Православные христиане должны ясно осознавать, что сохраняемая и исповедуемая ими вера имеет вселенский, универсальный характер. Церковь не только призвана учить своих чад, но и свидетельствовать тем, кто покинул ее, об истине»[1]. Патриарх Кирилл, будучи еще Местоблюстителем Патриаршего престола сказал: «Наш диалог с инославием направлен на то, чтобы поддержать тех партнеров, которые готовы вместе с нами выступать в защиту права верующих людей строить жизнь в соответствии со своими убеждениями, отстаивать основополагающее значение нравственности в жизни индивидуума и общества»[2]. Диалог с инославными христианами необходим, при этом не отвергается возможность сотрудничества с инославными, например, в деле помощи обездоленным и защиты невинных, в совместном противостоянии безнравственности, в осуществлении благотворительных и образовательных проектов. Уместным может быть и участие в общественно значимых церемониях, в которых представлены и другие конфессии. Кроме того, диалог с инославными остается необходимым для свидетельства им о Православии, для преодоления предрассудков и опровержения ложных мнений. При этом не следует сглаживать и затуманивать реально существующих различий между Православием и иными вероисповеданиями. В отношении этого примечателен пример, который привел патриарх Кирилл: «Священномученик Иларион (Троицкий) не уклонялся от разговоров с инославными. Хорошо известно, что он состоял в переписке с западным богословом Робертом Гардинером, который является секретарем комиссии по устройству мировой конференции христианства, ставившего перед собой задачу объединить все Церкви и конфессии. Святитель Иларион не уклонился от переписки, не ушел от диалога, и его слово было исполнено такой силы, что к концу своей жизни Гардинер почти стал православным, и только внешние обстоятельства помешали ему присоединиться к Православной Церкви»[3]. Будем следовать основной нашей цели для того, чтобы, по слову святителя Василия Великого, "привести опять к единству Церкви… между собой разделенные"[4]. Мы должны отказаться от всякого духа соперничества и конкуренции, чтобы действовать сообща и чтобы наше совместное действие было по-настоящему эффективным. Таких же взглядов придерживается архиепископ Михаил (Мудьюгин), его взгляд на диалог с инославными христианами я буду рассматривать в своем докладе. Преданность владыки Михаила идее христианского единства, его открытость к дружескому диалогу с христианами иных вероисповеданий была другим проявлением его всегдашней сосредоточенности на самом главном в христианстве. В центре его жизни был Христос; для него ничего не было дороже, чем крестная любовь Сына Божия к грешному человеку. Поэтому он мог найти общий язык со всяким, кто во Христа верит и Его любит. Долгие годы владыка свидетельствовал христианам Запада о глубине и богатстве православной традиции. И многие через это свидетельство стали друзьями нашей Церкви, полюбили ее. Стыдно, но необходимо сказать, что в то же время иные соотечественники и единоверцы архиепископа, не испытавшие и малой доли пережитых им страданий, не понесшие и малой толики его трудов, клеймили "друга католиков и протестантов” за мнимую измену Православию...[5]

Сейчас мы можем представить такую картину, когда в каком-то из населенных пунктов нашей страны, да и любой другой, проповедник, католик, призывает не слушать другого, протестанта, и наоборот, хотя оба говорят об одном и том же Христе, распятом и воскресшем. Главной и основной нашей целью является достижение единения христиан между собой, с преодолением исторически сложившейся и по сегодняшнее время существующей разобщенности. Не только стремление к достижению общих для всех христиан целей, но также и взаимные контакты и посещения представителей разных Церквей, общение молодежи между собой, различные общие проекты, особенно прямые богословские диалоги, диспуты и другие различные виды отношений – все это способствует сближению и единению христиан, их взаимопониманию и усилению любви к общему Спасителю и Творцу. Борьба и конфликты между различными церковными организациями становятся совершенно не оправданными, потому что все они имеют одну и ту же основу, позволяющую им всем считать и именовать себя христианами: «Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1Кор. 3,11). У многих христиан возникает возможность, и даже необходимость преодоления существующей, исторически сложившейся разделённости, иногда даже враждебности, которая противоречит духу и букве Евангелия, которая несовместима с духом любви, заповеданной Христом своим ученикам (Ин. 13, 34).

«Процесс общения и сотрудничества Церквей показывает, что единение не означает признание какой-либо из существующих Церквей с ее вероисповеданием единственно истинной с последующим вхождением в нее всех остальных церковных сообществ и организаций и их ликвидацией. Не имеется в виду также образование некоей новой Церкви, по своему вероучению отличной от всех существующих. Именно такие варианты единения мерещатся многим христианам. Как замечает владыка Михаил, нет и не может быть речи о всехристианском объединении ни вероучения, ни тайнодействий, ни обрядов. Единение требует признания за другими христианскими объединениями их принадлежности к истинной Церкви Христовой, а за каждым крещеным человеком права считать и именовать себя христианином, имеющим возможность спасения в той Церкви, к которой он принадлежит. Христианину-баптисту или лютеранину следует признать, что и православные и католики имеют такие же возможности вечного спасения. Точно также православному христианину следует согласиться, что в протестантизме, равно как и в католичестве, спасение возможно»[6]. Это частное мнение владыки Михаила. Он не утверждает, что католики или протестанты однозначно спасутся, но говорит о возможности их спасения, потому что утверждать кто спасется, а кто нет, это не в нашей власти, а власть эта принадлежит только одному Богу. Примечательно мнение протодиакона Андрея Кураева по поводу этого высказывания архиепископа Михаила (Мудьюгина). Отец Андрей говорит, что по мнению владыки, единство всех христиан уже налично – ибо перечень фундаментальных догматических определений един для всех. Надо лишь признать, что все христианские деноминации одинаково спасительны, поскольку содержат одинаковое учение о Христе. Спасется всякий, кто не прочь считать себя христианином. Если обнаружится более-менее похожий Символ веры – остальное уже не важно: даже человек, открыто исповедующий свое неверие в реальность Причастия, человек отвергающий Чашу бессмертия, человек, пускающийся в сомнительные духовные опыты пятидесятников и харизматиков, будет спасен не чем иным, как верой в неотвратимость своего собственного спасения[7]. Мы не говорим, что все инославные христиане спасутся, но мы и не отвергаем такой возможности, что спасение для них возможно. Можно привести такую аналогию. Когда человек болеет, ему нужно лекарство. Но вместо того, чтобы лечиться, он отвергает всякое лекарство и живет только надеждой на то, что выздоровеет. Надо признать, что шанс исцелиться у него есть, но велика опасность получить осложнение и погибнуть. Так и со спасением, человек не будет предпринимать никаких действий, чтобы получить спасение, будет только верить и сидеть, сложа руки, тем самым он будет руководствоваться ссылкой на Священное Писание, которую любят использовать протестанты: «Вы спасены, и сие не от вас, Божий дар» (Еф. 2,8), но они не берут во внимание другую ссылку: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение» (Флп. 2,12). Эта цитата говорит нам о субъективной и объективной стороне нашего спасения. Объективная сторона – это все то, что сделано ради нашего спасения Богом и не зависит от нашей воли, является для нас даром. Субъективная сторона – это те усилия, которые нам необходимо приложить, чтобы этим даром воспользоваться[8]. Признание возможности спасения означает, что христиане разных церквей получают возможность надеяться на спасение всех крещенных людей, искренне исповедующих Иисуса Христа своим Господом и Спасителем во исполнение апостольских слов: «Если устами твоим будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься» (Рим. 10,9).

В Новом Завете имеются много высказываний, которые могут быть отнесены к зачинателям инакомыслия и разделения. Например, апостол Павел даже считает разнообразие мнений и взглядов обязательным свойством здоровой христианской общины: «Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1Кор. 11, 19). Разномыслие не дает основания для взаимного отчуждения, отвержения, исключения, отлучения от церковного общения. У нас существует много мнений относительно всех инославных. И не только среди мирян, но и среди духовенства: один священник относится крайне нетерпимо к другим вероисповеданиям, а другой — спокойно, мягко и чувствует, что это братья и сестры во Христе. Архиепископ Михаил говорит об этом: «Мне очень много жалоб поступает от тех, кто приходит в храм (только начинающие ходить), и кто вместо проповеди Слова Божия слышит от местного священника, что Боже упаси, чтоб человек пошел в какую другую (инославную) церковь, чтобы не было друзей-протестантов или католиков». Особенно слово «католик» звучит в ушах православного человека, как нечто одиозное; как только человек чем-то отличается от других – сразу говорят: он – католик. Часто с этим приходится сталкиваться: «католическим» называют все неправославное. О протестантизме у многих вообще нет ясного представления, поэтому к протестантам относятся менее одиозно. Архиепископ Михаил говорит: «Я — православный человек, но отношусь и к протестантам, и к католикам, как к братьям, ну, может быть, заблуждающимся в смысле своего вероучения, если их сравнивать с православием, но, все-таки, братьям...» [9] Для нас совершенно очевидно, что христиане не должны быть друг против друга. Если христианин другой конфессии не поносит мою веру, не насмехается над ней, и в то же время, будучи крещеным христианином, не принадлежит к той Церкви, к которой принадлежу я, то это не значит, что он не принадлежит к народу Божию. И если этот принцип признать, то это и будет то, за что борются все те, кто не хочет вражды между христианами и в идеале не хочет разделения. Ибо когда к Христу пришли ученики и сказали, что один человек не ходит с ними, а сам изгоняет беса именем Христа, Христос сказал: "Не запрещайте; ибо кто не против вас, тот за вас” (Лк.9:50). Также в слове Божьем совершенно ясно говорится: "Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста” (1Ин. 4,2).

 «В годы моей юности, - говорит архиепископ Михаил в интервью, - когда Церковь подвергалась гонениям, отношение к инославным было несравненно лучше. Этот вопрос просто вообще не поднимался. В тюрьме в одной камере со мной были люди разных вероисповеданий, и все мы чувствовали свою общность. Чужаков не было. Какой же он чужак, если верует в Господа Иисуса Христа и страдает за свою веру? Он, конечно, свой человек, будь он баптист или иной, инославный»[10].

В отношении диалога с инославными интересно сочинение митрополита Филарета (Дроздова) «Разговоры между Испытующим и Уверенным о православии Восточной греко-российской церкви» и содержащиеся в нем мысли и высказывания о Церкви как теле Христовом, также об инославных вероисповеданиях. Оно совпадает с мнением архиепископа Михаила (Мудьюгина). «Как член естественного тела, — пишет митрополит Филарет, — никогда не перестает быть членом, разве (только) через невозвратное отсечение и совершенную смерть, — так человек, облекшийся в крещении во Христа, никогда не перестает быть членом Тела Христова, разве (только) чрез безвозвратное отпадение от Церкви Христовой и вечную смерть» («Разговоры…» — С. 23–24). По прямому смыслу этого высказывания очевидно, что христианин — это член тела Церкви Христовой как получивший таинство крещения. Проявляя в своих суждениях о западной половине христианства замечательную терпимость, кротость и мудрую осторожность в выражениях, митрополит Филарет неоднократно решительно уклоняется от суда над Западной Церковью. Он отклоняет от себя всякую попытку осудить инославных. Терпимость к разномыслящим он считает вполне отвечающей любвеобильному духу Восточной Церкви, непрестанно молящейся о торжестве единства Церкви. Никакую Церковь, кроме заведомо еретической (то есть отвергающей таинства Троицы и Воплощения), нельзя, назвать ложной, если Вселенская Церковь не произнесла над ней такого суда[11]. Впоследствии русскими писателями высказывались различные точки зрения относительно значения «Разговоров…» — этого сочинения еще молодого митрополита Филарета, тогда еще архимандрита. Расхождение в понимании мыслей Филарета привело к дискуссии: одни, например, профессор А. В. Керенский, считали его своим единомышленником в отрицательном взгляде на западную, Римскую Церковь, тогда как другие, например, профессор протоиерей П. Светлов[12], утверждали, что в «Разговорах…» виден «дух терпимости, кротости и мудрой осторожности святителя в решении величайшего церковного вопроса» — об отношении к инославию.

Из всего ранее сказанного я подведу итог. Архиепископ Михаил (Мудьюгин) выступает за диалог с инославными христианами. Он не призывает к литургическому и молитвенному общению, а больше уделяет внимание практической деятельности, выполнение социальных программ, помощь бедным, больным, потерявшим смысл жизни, совместная миссионерская деятельность, все это будет способствовать как сближению христиан между собой, так и с теми, кому нужна наша помощь. Чем больше мы будем заниматься в этой области, тем больше будет плодов. В нынешнее время, как и в советское, нет такой цели, чтобы затащить кого-то в Православие, нужно посредством диалога показать, что есть Православие. Тогда у кого-нибудь появится интерес к изучению нашей веры, желание узнать о ней больше, как таковой интерес появился у бывшего лютеранина, профессора Карла Христиана Фельми, который после изучения принял крещение в Православной Церкви. Как говорит нам Священное Писание, наша задача бросить зернышко в землю, а какой оно даст плод и что из него вырастит, это уже воля Божия.